Вообще, конечно, странно, что какие-то виды легальной экономической деятельности (например, майнинг), формирующие стабильный платежеспособный спрос на энергию, позиционируются как угроза надежности энергоснабжения, а не как фактор возможного развития отрасли.
В итоге ограничение энергоснабжения майнеров рассматривается теперь в качестве меры обеспечения бесперебойного энергоснабжения в ряде рисковых с т.з. надежности энергоситсем (см. свежий приказ Минэнерго России от 22.05.2025 № 542). А ранее на некоторых территориях был введен принципиальный запрет майнинга (постановление Правительства РФ от 23.12.2024 № 1869).
Ну и в целом запретительный метод регулирования становится всё более популярным. И это несмотря на то, что связанные с ним ограничения могут быть весьма чувствительны для бизнеса.
Например, помимо запрета майнинга на некоторых территориях (который привел к некомпенсируемым убыткам не только легальных майнеров, но и энергокомпаний), ярким проявлением запретительного метода является внедрение критериев ТСО с одновременным запретом установления тарифов для владельцев сетей, не соответствующих критериям (это привело к некомпенсируемым убыткам владельцев сетей, ведущих легальный бизнес).
Такого рода ограничения, в основном внедряемые под эгидой повышения надежности энергоснабжения, действительно могут эффективно выполнять эту важную миссию. Но это возможно, как минимум, при условии соответствия запретов критериям научной обоснованности и учета сбалансированного интереса.
В основе первого критерия – научное обоснование эффективности внедряемого запрета. В отсутствие такого обоснования ограничение не должно вводиться. При этом одной декларации эффективности запрета, озвучиваемой его инициатором, недостаточно.
В основе второго критерия – соблюдение баланса интересов всех субъектов: государства, бизнеса, потребителей и др. Например, применительно к вышеприведенным запретам баланс можно было бы соблюсти хотя бы адекватной компенсацией потерь, которые понесли добросовестные предприниматели в связи с внедрением запретов.
Игнорирующая же указанные критерии практика запретов делает бизнес и связанные с ним инвестиции крайне рисковыми. В итоге запреты могут временно решать какие-то локальные задачи и наверняка обеспечат чьи-то интересы, но в связи с высокорисковым характером бизнеса пагубно скажутся на инвестиционном климате и развитии отрасли в целом.
И, к сожалению, для такой негативной практики сегодня есть все условия: актуальное регулирование не предполагает ни обязательной научной обоснованности, ни сбалансированности интересов при внедрении запретов. Поэтому здесь нужна донастройка правотворческой инфраструктуры, которая препятствовала бы проявлению вышеуказанных негативных факторов.